Фушими: Хидака, что это?
Хидака: Это вампирские клыки, Фушими-сан! Правда, выглядят, как настоящие?
Фушими: ...
Хидака: Только представьте: вы – нелюдимый и странный парень, приехали жить к своему отцу и там встречаете еще более странного и еще более нелюдимого меня, и между нами…
Фушими: Хидака, я ограничу твой доступ в Интернет. Где миди?
Хидака: Миди? Мидии... ЧЕРТ, МИДИ!!!
Название: Повешенный
Автор: Хидака, Фу!
Бета: Хидака, Фу!
Пейринг: Фушими/Хидака
Размер: миди (2598 слов)
Жанр: АУ, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Хидака – художник, ставший известным благодаря картине "Повешенный", на которой изображен человек, ставший его музой. Но однажды эта муза покидает его, и вместе с ней уходит вдохновение. Хидака почти год ничего не рисует и нигде не появляется, пока однажды…
Холодно. Хидака пытается обнять себя руками, чтобы избавиться от мерзкого чувства холода. Но согреться не выходит. Открывать глаза жутко неохота, он сильно набрался вчера вечером, поэтому утро наверняка встретит его болезненной ломотой во всем теле и похмельем. Хидака притягивает ноги к груди, сейчас ему станет теплее и он вновь уснет.
Но не тут-то было. Холодно! Снова холодно, при этом так неожиданно, что Хидака резко вскакивает на кровати, закрывая ладонями лицо и растирая его. Нос, щеки, глаза, волосы, все мокрое. Это что еще за шуточки, да с утра пораньше?!
- Доброе утро, - звучит язвительно и так знакомо, что сердце в груди мучительно сжимается.
Нет, быть не может! Хидака, должно быть, бредит или еще не проснулся. А возможно похмелье настолько жестоко, что явило ему галлюцинации с утра пораньше.
- Сколько же я выпил вчера, если до сих пор не протрезвел и ты мне мерещишься? - спрашивает у галлюцинации Хидака.
- Очень много, - отвечают ему. –Многого стоило вывести тебя из зала, чтобы никто из репортеров не заметил. Будешь должен мне.
Хидаке наконец удается сфокусировать взгляд и первое, что он видит это пустой кувшин для воды на тумбочке. Очевидно, все его содержимое как раз и оказалось на голове Хидаки.
- О чем ты вообще думаешь, когда так набираешься? Жизнь не мила? Или считаешь, что твою репутацию уже ничем не испортить?
Хидака не хочет отвечать на этот вопрос. Тем более галлюцинации, которая так похожа на его личное проклятье, его бывшую музу, его так называемую «любовь». Хидака не хочет ему отвечать, он знает все упреки и все ответы наперед, он великолепно знает как Фушими Сарухико умеет закатывать глаза, цокая языком, что означает пренебрежение и раздражение. И Хидаке от этого тошно, всегда было тошно. Возможно, поэтому они и разбежались.
- Ты чего тут забыл? – Хидака, наконец-таки набравшись смелости, смотрит на Фушими.
Тот сидит на кресле напротив кровати, сложив руки на животе и закинув ногу на ногу. Смеряет Хидаку этим свои пустым, ничего не выражающим, взглядом, от которого становится больно.
- Я же говорю, я припер тебя домой, когда ты упился вусмерть. Дверь открыл своим ключом, ты же их отказался забирать.
- Как это необычно мило с твоей стороны, прям не знаю, как тебя поблагодарить, - ерничает Хидака и поднимается с кровати.
Суставы безбожно трещат и все конечности затекли, Хидака внимательно смотрит на себя и только тут понимает, что, похоже, спал он в одежде.
- Я приставал к тебе? – уточняет он у Фушими.
- Да, - спокойно и бесстрастно отвечает он.
- А у нас что-то было?
- Нет.
Хидака неуверенно топчется на месте, внезапное смущение охватывает все его существо. И есть чему, смутиться. После вчерашней выставки он хотел чувствовать себя творцом, победителем, воспрять духом и, что называется, возродиться из пепла. И все вроде бы получилось. Пришли все те, кто ему был нужен. Критики, коллекционеры, журналисты. Еще бы, Хидака Акира, три года назад ставший настоящей сенсацией в мире искусства, почти после года тишины вновь показал миру свои работы.
С кем только из великих его не сравнивали, пророчили блестящую карьеру и будущее. Картины, уходящие с молотка за бешеные бабки, внезапная популярность, деньги, слава, все это опьяняло гораздо лучше горькой водки, которую он вчера пил. И вроде бы вчера прошло все хорошо, и журналисты и критики остались довольны, находя высокий смысл в его мазне, вот только сам Хидака чувствовал себя невероятно уставшим и опустошенным.
Эту выставку он из себя выдавил, отстрадал в буквальном смысле этого слова, и, в конечном итоге, остался собой недоволен. Вот она - незадача, всем все нравится, а ты стоишь и смотришь на свою работу, смотришь, стараясь не накручивать себя, понять, что же в ней не так, что же изменилось. Хотя Хидака прекрасно знал ответ: вся причина была во вдохновении. Он проделал колоссальную работу, но гений нуждается в музе, как пьяница в бутылке. А его вдохновение ушло год назад вместе с Фушими. А теперь Фушими сидит на кресле в его доме и снисходительно улыбается, как если бы давал ему понять: «без меня у тебя все равно ничего не получится».
Оно и верно. Вся эта комедия с выставкой была затеяна только для одного зрителя, только чтобы он пришел и посмотрел, чтобы убедился, что и без него Хидаке живется отлично и его энергия, его муза, никуда не делась. Что может пройти любовь, но талант так просто не пропьешь. Что ж, судя по тому, что Фушими забрал его вчера и привез домой, судя по его ослепительно белому, вычурному костюму, он и правда пришел посмотреть на его позорище. И пускай этого провала не видят остальные, пожалуй для Хидаки и Фушими он очевиден.
- Я в душ, - Хидака показывает пальцем в направлении ванной комнаты.
Фушими кивает ему.
- Ты ведь не уйдешь, пока я там буду? - нерешительно уточняет Хидака.
Фушими качает головой, все так же ничего не отвечая. И Хидака чувствует облегчение напополам с горечью. Ему хочется о многом поговорить с Фушими, но он даже не знает, с чего начать. Пожалуй, для начала ему действительно стоит умыться и привести себя в порядок, а то воняет так, словно он вчера не на культурном мероприятии был, а валялся где-то в подворотне.
Пошатываясь, Хидака заходит в ванную. Включает кран и… вновь чувствует холод. Холод, который вот уже год как идет повсюду вслед за Хидакой.
Он познакомился с Фушими на втором курсе колледжа, точнее, как познакомился - он случайно налетел на него в коридоре, сбив с ног. Рассеянное, обескураженное, быстро сменившееся на злобное и враждебное выражение лица, съехавшие набок очки, и глаза нереального ультрамаринового цвета. Все это надолго засядет в памяти, и не потому, что Фушими настучал застывшему, завороженному этими глазами, Хидаке по голове, а потому что спустя несколько месяцев эти глаза, это лицо, этот человек станет единственным смыслом жизни. Его вдохновением.
Рисовать Фушими всегда было приятно. Но для того, чтобы заставить его позировать для себя, пришлось стать личным маньяком для него. Появляться то тут, то там, буквально навязав свое общество. В конечном итоге Фушими сдался, махнул рукой, и позволил проникнуть в свою зону комфорта.
Хидака уперся руками в стенку ванной и закрыл глаза. Капли воды стекают по его телу, падают вниз, Хидаке нравятся эти ощущения. Словно вода впитывает и смывает с него всю горечь, всю печаль, всю нервозность. Она успокаивает и позволяет расслабиться, хотя бы еще пару минут не думать о том, что в его спальне находится Фушими.
Есть вещи, которые, наверное, даже интимнее секса. Например рисовать с обнаженной натуры кого-то, кто тебе очень дорог. Смотреть на него, не касаясь, ласкать не руками, а взглядом и кистью на холсте. Следить за тем, как Фушими, такой холодный и неприступный, краснеет, как будто и правда может почувствовать легкое касание кисточки, перепачканной в краске. Если в природе и существует химия, которая зарождает чувство, то активируется она аккурат в этот момент.
- Хватит, - говорит Фушими и, нервно вскакивая с кровати, хватает рубашку и уходит, громко хлопнув дверью.
Хидака смотрит на незаконченную картину и шумно выдыхает. Что значит это его «хватит»? Живот скручивает нервным спазмом. Он вернется, успокаивает себя Хидака. И Фушими возвращается.
Момент, когда они становятся больше чем друзьями, больше чем партнерами, больше чем натурщик и художник, Хидака упустил из памяти. Все, что он чувствует, это счастье. Счастье, что теперь он обладает Фушими, что теперь он его, засыпает и просыпается рядом. Хидака строит для Фушими новый мир, мир, который Фушими, если так подумать, никогда не был нужен. Хидака просто вовремя появился в его жизни, внаглую влез и присвоил себе то, что никогда до этого ему не принадлежало. Хидака прекрасно понимает это, но тогда ему было плевать. Для того, чтобы творить, для того, чтобы дышать, ему было достаточно и этого суррогата. Фушими же в ответ получал все, что ни пожелает.
Хидака долго растирает себя полотенцем, пытаясь избавится от вчерашнего дурмана. Дрожь вновь возвращается, заставляя глубоко вздохнуть и открыть дверь.
- У меня все хорошо, - напоминает себе Хидака. – У меня все хорошо…
Первая картина, которую после назовут «бомбой», первой по сути и не является. Сквозь сотни набросков и эскизов, она выходит совершенно случайно. Тогда они сильно ссорятся, и Фушими, не желая слушать Хидаку, уходит из дома.
Задавив гордостью первый порыв выскочить вслед за ним, поймать беглеца за руку, вернуть, да хорошенько отодрать в назидание, чтобы больше неповадно было, Хидака в ярости переворачивает все предметы в комнате. На пол летят стулья, чашки, краски, впервые в жизни Хидака зол настолько, что готов убивать. И он убивает Фушими. Пускай не наяву, но на картине. Он иллюстрирует одну из карт Таро, на ней изображен полуобнаженный юноша, подвешенный вниз головой на дереве, вот только незадача - головы у него нет. Она лежит рядом с телом, на губах застыла такая привычная, такая язвительная усмешка. Но особенно Хидаке удались глаза, остекленевшие глаза нереального ультрамаринового цвета.
Фушими никуда не уходит. Он, как и обещал, сидит по прежнему в кресле, не сдвинувшись ни на йоту и, похоже, даже не поменяв позу. Застыл, как статуя, уставившись в одну точку.
- Кофе будешь? – спрашивает Хидака, опираясь на дверной косяк.
- Делай, - соглашается Фушими.
Когда Хидака направляется на кухню, ему кажется, что Фушими нервничает и оттягивает этот диалог не меньше его.
«Повешенный» - так он называет эту картину. Под этим именем она войдет в сводки журналов. Под этим названием ее позже купят за баснословные деньги, обеспечив Хидаку при хорошем раскладе на всю оставшуюся жизнь.
Мир резко изменится вокруг, сменит свой гнев на милость, друзей на врагов, доброжелателей на завистников и наоборот. Единственный, кого успех Хидаки ни капельку не тронет, кто так и не поменяет к нему своего отношения, будет Фушими. А Хидака, словно с цепи сорвавшийся, будет пытаться ему доказать что-то, что и он сам не знал.
Он рисует одну картину за другой, добивается аплодисментов, поклонников, денег. И лишь одна на свете улыбка так и остается холодной и небрежной.
- Ты без меня никто, - как-то сорвавшись скажет Хидака Фушими.
- А ты без меня? – поинтересуется в ответ он.
Наверное, задумавшись над этим вопросом, Хидака и решает для себя, что к творчеству его подталкивает не сам Фушими как таковой, а безответная любовь к нему.
Хидака заходит в комнату и протягивает Фушими свежесваренный кофе. Тот сухо благодарит его, а Хидака садится напротив, все так же, как и раньше, любуясь этим человеком.
Человеком, которого так и не получилось сделать своим, как бы этого не хотелось. Не удалось запереть ни в золотой клетке, ни в темном подземелье. Фушими все так же позволял касаться себя, все так же отвечал и разговаривал с Хидакой. Все так же был безразличен к нему.
- Зачем ты живешь со мной? – спросит его Хидака.
Фушими коротко пожмет плечами.
- Может я люблю тебя, - звучит безразлично и бесстрастно.
Так лживо. Так хочется верить. Вот только сам Хидака устал обманываться.
- Хочешь, я отпущу тебя?
Фушими смотрит на него с интересом, явно ждет продолжения. С губ срывается едкое:
- А ты сам-то уверен?
Хидака коротко кивает. Он уверен. Уверен как никогда, он долго откладывал этот разговор. Но дальше продолжаться это не может. Хидака чувствует, как сходит с ума от этой дикой и губительной привязанности. Хидака в душе надеется, что Фушими скажет нет, что он поругается с ним, обидится на такое предложение. Хидака слышит то, что больше всего боялся.
- Хочу.
Но почему-то чувствует облегчение.
- О тебе очень долго ничего не было слышно, - Фушими начинает разговор первым. – А потом приходит приглашение, я думал, это шутка.
Хидака грустно улыбается.
- Я провалился, да? – спрашивает он у Фушими.
- Скорее ты в поиске, но как на мой вкус – да.
Они вновь оба замолкают, повисает неловкая тишина.
- Зато, там нет тебя, - нарушает ее Хидака.
- Тебя там тоже нет, - вторит ему Фушими.
Мир, а уж тем более мир искусства устроен так, что сегодня ты на вершине, а завтра о тебе никто и не вспомнит. Но если ты хочешь, чтобы твои картины продавались, да подороже, пожалуй, стоит умереть или сойти с ума на худой конец.
Добровольно отказаться от всего, запереться в собственной мастерской, отказаться комментировать свою позицию и регулярно попадать в сводки новостей уже не за свои заслуги, а за свои безумства. В какой-то момент Хидаке становится безразлично абсолютно все, он не стесняясь, отправляет куда подальше людей, которые раньше работали с ним. Всех этих прихлебателей, всех шестерок, всю ту ложь, что его окружала. И первым, от кого он избавился – это Фушими, самая жестокая иллюзия.
Таблоиды твердят, что он умер, сошел с ума, но Хидака прекрасно знает: он просто перерождается. Учится творить и дышать самостоятельно, без этой сладкой и губительной иллюзии. И понимает, что у него не выходит. Не выходит рисовать что-то еще, что-то другое, что-то новое. Он все еще нуждается в Фушими, как наркоман в дозе. Но если он решил протрезветь от этого дурмана, то так тому и быть.
И он рисует, организовывает выставку, доказывает сам себе, что может. Может не хуже! И почему-то в конце вечера чувствует себя проигравшим. Мир, картины, жизнь, все это больше не крутится вокруг Фушими. Но и сам Хидака, стоит на месте, не зная куда и в каком ему направлении идти.
Привкус этой победы над самим собой такой же горький, как и кофе, сваренный только что. Хидака прекрасно понимает, что он не победил, он так и остался стоять там, где год назад остановился.
- Иногда полезно притормозить и подумать, - вслух произносит он. – Мне было мало отпустить тебя, думаю я хотел бы, чтоб и ты меня отпустил.
- Я не держу тебя, - отвечает ему Фушими.
- Держишь, ты все еще как дамоклов меч над моей головой. Ты даже привел меня домой и уложил на кровать, как раньше. Ты как заноза, которую я никак не могу вытащить. Целый год не думать о тебе, и испортить все чертовым приглашением. Но, знаешь, мне было интересно увидеть тебя. Я бы даже хотел, наверное, поговорить с тобой на выставке.
- Слишком много журналистов вокруг, чтобы я пытался между ними протиснуться, - морщится Фушими. – Столько времени прошло, а ты все еще создаешь этот фарс для того, чтобы привлечь мое внимание. Ты как ребенок, Хидака. Сбрасываешь все проблемы с больной головы на здоровую. Просишь, чтобы я отпустил тебя, будто и правда забыл, что единственным, кто тебя держал, всегда был ты сам. Это было жалкое зрелище, я не увидел в нем ничего, что ты так стремился доказать мне.
Злоба, обида, как хочется сейчас вскочить и удавить мерзкую гадину. Мало того, что он насмехается над Хидакой, так еще и жалеет. Странно видеть жалость от Фушими. Хидака прекрасно знает, что на это чувство он не способен. Даже когда его отец скончался, Фушими только хмыкнул и пожал плечами, сказав, что он давно болел, а каких-то теплых сыновних чувств Фушими к нему не питает. И искренне удивился, зачем ему надо ехать на его похороны.
А тут невиданная чуткость. Неужели за все это время Хидаке хоть чего-то удалось добиться?
- Попозируй мне, - внезапно просит Хидака.
Фушими удивленно смотрит на него, затем усмехается.
- Нет, не так, как раньше. Останься так, просто сиди, я просто хочу… Закончить, выкинуть тебя из бошки нахрен, и пускай это будет моя последняя картина.
- Хорошо, - слышит Хидака в ответ.
Хидака рисует быстро, четко, уверенно, словно от скорости зависит его жизнь. Последнее изображение, последний рисунок, последняя картина, возможно, это именно то, что ему так не хватало для того, чтобы скинуть с себя этот ошейник и сдвинуться с места.
Пока Хидака рисует, они разговаривают о всякой ерунде, о любой, что приходит в голову. Фушими ему отвечает, порой даже не односложно и, как Хидаке кажется, слушает его. Движения кисти, как всегда, лечат, он вспоминает, как тогда давно рисовал «Повешенного», как убил Фушими на картине, и как легко ему стало. Тело покидало ярость. Сейчас Фушими жив, здоров, его поза более чем расслаблена, а глаза такие же бесстрастные, какими Хидака их видит и помнил.
Хидака рисует его, рисует больше не пытаясь ласкать или любить, наоборот, он делает все, чтобы тот холод, который так надежно сковал и заморозил его, которым Фушими так щедро одаривал его все это время, перетек сюда, на картину.
Когда он заканчивает, на улице наступает глубокая ночь. Вызвав такси и провожая Фушими до двери, Хидака и правда чувствует, что это последняя их встреча. Они не прощаются, они уже успели распрощаться друг с другом навсегда. И когда дверь за спиной Фушими закрывается, Хидака возвращается в комнату. Он чувствует себя полностью вымотанным и опустошенным. Он смотрит на картину, на ней все еще в этой комнате сидит Фушими. Хидака закрывает глаза, чтобы не видеть его, и думает о том, что сейчас его душу покидает яд.
Название: Летний лагерь
Автор: Хидака, Фу!
Бета: Хидака, Фу!
Пейринг: Фушими/Хидака
Размер: миди (2798 слов)
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Скипетр едет в летний лагерь
Примечания/Предупреждения: все гейские геи Скипетра в наличии
— Итак, мы отправляемся в летний тренировочный лагерь! Не забудьте захватить плавки, господа! — стёкла очков сверкают в утреннем солнце, и сложно определить, шутит ли Мунаката.
По шеренгам собравшихся на утреннее построение скипетровцев пробегает неясный шепоток. Кое-кто неверяще щурится, а некоторые и вовсе хватаются за сердце в предвкушении сухпайка из бобов.
— Эно, пожалуйста, возьми меня к себе в палатку! Я же утоплюсь с горя или заблужусь в лесу насмерть, если Готти и в поход потащит с собой своих страшилищ! — Хидака низко склоняется к Эномото и шипит, еле сдерживая себя.
Тот лениво отгоняет муху от лица и поднимает глаза.
— А он и потащит, не сомневайся.
Хидака чертыхается и получает укоряющий взгляд от Бензая. Извиняющеся склонив голову, Хидака с надеждой скрещивает пальцы и прячет их за спиной в другой ладони. До самого конца проникновенной речи короля.
После отряды медленно расползаются по отделам, оживлённо обсуждая предстоящую поездку. Недовольно прицокивая, Фушими разгоняет зазевавшихся сослуживцев и одновременно делает пометки в КПК. Хидаке смешно смотреть на него такого и представлять, что с ним станет, если отобрать любимую игрушку. Как и привычное окружение.
В предвкушении пугающих — ибо организованных Мунакатой — и в тоже время заманчивых перемен пролетают следующие несколько дней. Хидака неспешно собирает свои пожитки и предаётся мечтательным размышлениям. Может, король наконец-то придумал действенный способ сплотить их команду?
В назначенный день ребята выглядят более собранными, чем обычно. Мунаката важно вышагивает меж рядами и одобрительно кивает головой, по ходу раздавая последние распоряжения командирам отрядов. Авашима распределяет группы по автобусам, а Фушими проверяет в багажниках таинственный инвентарь.
— Надеюсь, мы повеселимся на славу, — бросает Мунаката последнее напутственное слово, и Хидака верит, что эта миссия им по силам.
Как оказывается, лагерь им приходится разбивать в небольшом лесу в горах. До ближайшего посёлка недалеко, но Хидаке по-детски обидно, что Мунаката обманул — все ведь ожидали отдыха у моря. Там были бы девушки в купальниках и развлечения до утра. А здесь… Кто знает, что им уготовано здесь.
Хидака насупленно пытается развернуть палатку, когда рядом вырастает Фушими и небрежно выхватывает её из рук. Хидака недоуменно следит за тем, как ловко тот справляется с ней, и медленно закипает.
— Какие-то проблемы? Нам придётся неделю жить в одной палатке. А я, извини, не уверен, откуда у тебя руки растут, — Фушими даже не поднимает головы, проверяет молнии на замках и любуется своим детищем. — Можешь раскладывать свои вещи.
От возмущения Хидака даже не находит, что сказать, смотрит вслед удаляющемуся Фушими и понятия не имеет, как прожить следующие семь дней, никого не убив. Особенно Мунакату с его неожиданными сюрпризами.
Но первый день проходит на удивление незаметно. С Фушими они видятся только издали, и чесать кулаки не об кого. Эномото молчаливо — возможно, даже понимающе — выслушивает все его жалобы, после напоминает о том, что сам теперь ночует с Домёдзи, и обоим становится легче. Все остальные и вовсе не знают их проблем: возводят продсклад, разбирают перепутанные сумки, весело гомонят.
К вечеру все как один валятся с ног. В прямом смысле и прямо у порога своих палаток. Хидака умудряется даже здесь напутать и заползает к уже спящему Домёдзи. Опознаёт он его не сразу, только по характерному храпу, о котором Камо как-то рассказывал. Зато потом резво мчится к себе, словно и не таскал целый день инвентарь для тренировок.
Фушими в палатке ещё нет — даже к общему отбою никакого уважения. Стыдно признавать, но Хидаке немного любопытно, чем может Фушими заниматься в такое время в лесной глуши. Единственно возможный вариант сразу же всплывает в уме, но в то, что Фушими может сейчас коротать своё время с кем-нибудь, как-то не верится. Хидака в раздумьях вертится на спальнике до тех пор, пока Фушими не возвращается.
Он почти неслышно проскальзывает внутрь, так же раздевается и укладывается. Хидаке мерещится целая толика совести в Фушими, но он быстро гонит неожиданное озарение. В сон клонит нестерпимо, и Хидака наконец ему поддаётся.
Утром на построение его будит Фушими, раздражённо потряхивая за плечо. Хидака сам не понимает, как проспал, но Фушими совсем не кажется ему ангелом-хранителем. Бормоча под нос ругательства на безответственных подчинённых, тот исчезает за тентовой дверцей — наверняка, чтобы разбудить очередного нарушителя порядка, — а к Хидаке возвращается былая злость. Он становится в строй даже раньше Домёдзи, пару раз упрямо одёргивает походную форму и прожигает Фушими взглядом, пока Мунаката наконец не распускает их.
По плану их ждут командные учения, командные соревнования, командные посиделки у костра и финальная — опять же командная — вечеринка. Хидака думает, что не доживёт до конца недели. Он любит свою команду, а не эту мнимую, в которой он и не знает половины лиц. Эта чужая, ненужная ему, а, глядя на Фушими, можно даже сказать враждебная. Каждую минуту Хидака отчаянно умоляет себя не сорваться.
Неожиданно, но положенные семь дней тренировок пролетают как один. Невероятно долгий, полный событий и эмоций день. К собственному удивлению, Хидака действительно узнаёт поближе нескольких ребят, которых отмечал раньше только как «пятый парень в шестом ряду». Настолько неплохих соперников, что и от соревнований Хидака своё удовольствие получает.
Применение плавкам он тоже находит — Фусе как-то натыкается на горный ручей, и каждый вечер после заката они, потные и усталые, плещутся на прохладной мели. Фусе привычно таскает Эномото за волосы, а тот сердито краснеет и стыдливо прикрывается в ответ на скабрезные шутки. Камо участливо следит, чтобы Домёдзи ненароком не захлебнулся, а Акияма недовольно бурчит, ежеминутно поправляя мокрую чёлку. Хидака — как и всегда — быстро заражается чужим весельем и резвится вместе со всеми. Фушими к ним так ни разу и не приходит.
Сойтись с Фушими кажется Хидаке совсем нереальным. Групповых сборищ тот сторонится, по вечерам и вовсе пропадает, а ребят, даже из собственной команды, — Хидака совершенно случайно слышал пару перешёптываний — так же пугает. Признаться, последнее бесит в нём больше всего. То, что он даже не стремится открыться людям, с которыми бок о бок рискует жизнью.
Хидака уже и не надеется что-то изменить в их отношениях до конца поездки. Даже совместное проживание не позволяет им зайти дальше обоюдных раздражений. Хидака почти жалеет о своём глупом желании подружиться с ним, и о том, как долго терпел колкий, капризный характер Фушими.
К концу недели Хидаку практически разрывает от недоуменной злости. Он старательно избегает Фушими, но всё так же ищет его угрюмое лицо в толпе оживлённых соклановцев.
В прощальный вечер тот выглядит угрюмее обычного. Он почти не огрызается с подчинёнными, да и вовсе не обращает на них внимания. Не стремится каждому указать на ошибки, а потом манерно исправить всё самому. Фушими кажется по-настоящему опечаленным. Хидаке в голову приходит шальная мысль, что, возможно, он тоже не хочет покидать уютную поляну, сокрытую от чужого взора массивами гор. Хидака по-детски наивно и так же сильно хочет в это верить.
Он спешит помочь товарищам с последними приготовлениями и сборами. Бытовые заботы выталкивают всё лишнее из головы, только перед глазами всё равно стоит расстроенное лицо Фушими, который одним взглядом умоляет остаться.
***
Темноту на поляне разрывают лишь легкие блики от костра. Ночь в лесу словно падает с неба. Резко и оглушающе. За неделю Хидака так и не смог к этому привыкнуть и снова пугается её прихода. А может ещё и потому, что слишком отвлёкся на весёлое переругивание и компанейские шутки.
Сегодня даже присутствие Мунакаты не пугает. Он задорно меняет темы разговора и выглядит совсем обыкновенным. До приятного простым. Ребята невольно тянутся к своему королю и его историям, и Мунаката отвечает равноценным вниманием каждому. Хидака добродушно отмечает про себя, каким волшебным для всех предстал этот вечер, и мысль о том, что завтра всё снова вернётся на круги своя, уже не кажется такой пугающей.
Мунаката уходит около полуночи. Даже доверительная обстановка не позволяет ему пренебрегать ещё хрупким взаимопониманием с подчинёнными. Хидака чувствует неожиданный прилив уважения к нему и улыбается на прощанье.
— Фушими, сегодня ты несёшь вахту. Надеюсь, ты поможешь тем, кто сам не сможет дойти до палатки. И помни, что мы должны вернуться в Шидзуме полным составом — Мунаката говорит шутливо и нарочито громко. Ребята поддерживают его расслабленными смешками, а Фушими лишь устало склоняет голову, принимая приказ.
Он так и сидит истуканом, когда все остальные плотным кружком усаживаются у огня. Хидака ждёт, что Фушими наконец перестанет строить из себя заносчивого недотрогу, но тот даже головы не поворачивает, так и смотрит неотрывно перед собой.
Хидака присоединяется к товарищам, но поглядывать украдкой на Фушими тоже не забывает. Лицо у того непроницаемое, неживое вовсе. Только языки пламени отражаются в стёклах очков, словно намекая на возможную горячность. Ему идёт этот блеск в глазах, но Хидака никогда не видел его, даже в бою. Только холодную отстранённость и презрение. В минуты отчаянья Хидака думает, что Фушими и не способен на большее.
У кого-то в руках появляется первая фляжка. Она весело кочует из рук в руки, и Хидака отвлекается.
— Ну что, выпьем за интересную поездку? — зазывает Фусе и незаметно сжимает колено сидящего рядом Эномото. Хидака считает, что они слишком рано начали, но Эномото смело кладёт ладонь поверх руки Фусе и улыбается Хидаке. Тот тепло улыбается в ответ и снова думает о Фушими.
Он подсаживается к нему всего после пяти минут раздумий и осторожно трогает за плечо, привлекая к себе внимание.
— Почему вы сидите здесь совсем один? Пойдёмте ближе к огню.
Фушими окидывает его нечитаемым взглядом, но всё же отвечает.
— Я на дежурстве, Хидака. Я здесь не для развлечения сижу, — Фушими поднимается на ноги и отряхивает брюки.
Хидака порывисто вскакивает следом, заглядывает Фушими в лицо.
— Простите, не хотел отвлекать вас от важного задания, — Хидака не может сдержать смешок.
Фушими вздыхает, закатив глаза.
— Я пойду осмотрюсь, Хидака, не нервничай.
— Давайте я составлю вам компанию! — мгновенно реагирует Хидака.
— Я уже большой мальчик, я справлюсь, — в полумраке плохо видно, но, кажется, Фушими и правда улыбается уголками губ. — Составь лучше компанию своим друзьям.
Фушими абсолютно непробиваемый, Хидака истратил на него уже все боеприпасы, но тот не хочет сдаваться. Впрочем, как и сам Хидака.
— Мои друзья прекрасно обойдутся сейчас без меня, — Хидака кивком головы указывает на слишком тесный кружок у костра, и Фушими неожиданно понимающе хмыкает. — Они уже большие мальчики, — самодовольно добавляет Хидака, на что Фушими уже отвечает пренебрежительным фырканьем и без слов направляется к чаще.
Хидака догоняет его через несколько шагов. Они теперь идут вровень, но разговора не клеится. Хидака прислушивается к густой ночной тишине и, не стесняясь, рассматривает Фушими. Тот сосредоточенно прислушивается к редким шорохам и внимательно оглядывается по сторонам. Хидака уверен, что редко кто видит его таким. Не агрессивно, но спокойно уверенным. Хидака справедливо решает, что самым правильным будет молчать. Таким Фушими хочется наслаждаться дольше.
Они без происшествий обходят лагерь по периметру и возвращаются на поляну. Вместе.
Оказывается, что на обход они потратили не так уж и мало времени. Глядя на вальяжно развалившихся по парочкам ребят, можно смело заключить, что они не первые капли сейчас допивают.
Фусе уже затащил Эномото к себе на колени и неспешно перебирает его распущенные волосы, изредка пробегая пальцами по шее в нечаянной ласке. Эномото откидывает голову ему на плечо и наслаждается прикосновениями.
Бензай тоже оживает, осенённый градусом и вседозволенностью. Он подвигается к Камо почти вплотную, доверчиво смотрит тому в лицо и смущается под длинным, донельзя эротичным ответным взглядом. Хорошо хоть, что остальные пока одеты и одиноки.
Страшно подумать, как отреагирует на подобное Фушими. Хидаке немного стыдно за друзей, но и не хочется, чтобы Фушими неправильно их понял. Хидака уже думает, как бы тактичнее отправить всех по постелям — не то всё в очередной раз выльется в оргию, — но, завидев Фушими, ребята невольно напрягаются, забыв на время о собственном ленивом возбуждении.
Хидака не находит ничего лучшего, чем просто резво плюхнуться на свободное место и предложить Фушими усесться рядом с собой. Тот, сдавшись судьбе, безынициативно принимает приглашение.
— Расслабьтесь, парни, ну же! — Хидака машет руками перед серьёзными лицами и требует выпить.
Камо передаёт ему флягу и настороженно — как и все остальные — наблюдает, как Хидака вручает её Фушими. Очевидно, не видя смысла отказывать, Фушими делает глоток-другой, а после автоматически облизывается. Фусе беззлобно хихикает, и ребята расслабляются. Фушими, не проявляя и капли эмоций, снова запускает фляжку по кругу.
— Фушими, ты стрёмный, — пьяно провозглашает Фусе через полчаса пустой болтовни. — Но отчего-то именно с тобой, мудаком, мы хотели бы подружиться.
Хидака извиняющеся смеётся и с надеждой смотрит на Фушими. Тот пропускает грубости мимо ушей — Хидаку переполняет благодарностью и облегчением — и лишь тяжело вздыхает. Эномото затыкает поцелуем порывавшегося что-то добавить Фусе, а Фушими снова прикладывается к горлу.
Атмосфера всеобщего желания скоро возвращается на место. Хидака чувствует её почти осязаемо и неосознанно двигается к Фушими ближе, прячась от её пагубного влияния. Камо бесстыдно усаживает Бензая у себя между ног, крепко прижимается сзади и настойчиво гладит его по животу, дразняще скользя пальцами под резинку шорт. Хидака смотрит, как скромно пока выгибается Бензай, и чувствует, как внутри собирается тот самый жар похоти.
Хидаке не нравится мысль о том, что Фушими может увидеть его таким, и. в то же время, хочется, чтобы он прочувствовал ту же самую остроту возбуждения. Хидака мечется между своими желаниями и решает пойти освежить голову. Фушими ловит его за руку, уже когда Хидака стоит на ногах. Он заставляет Хидаку наклониться и, глядя в упор на заведённого Бензая, тихо шепчет:
— Скажи, Хидака, как часто ты подставляешь зад на таких вот посиделках?
Хидака шарахается от вопроса, но Фушими держит его крепко, не позволяет уйти. Хидака растерянно молчит, и Фушими поворачивается к нему всем телом.
—Дашь мне? — предлагает Фушими и смотрит прямо в глаза. Ясным, твёрдым взглядом, словно и не он целый час лакал спиртное без передышки.
— Зачем? — хрипит Хидака и завороженно следит за тем, как Фушими поднимается.
— Хочу, — просто отвечает тот и тянет за собой за руку, уверенный, что Хидака не станет сопротивляться.
Фушими легко подталкивает его у входа в палатку, сам ныряет следом и даже забывает закрыться. Он седлает усевшегося на спальник Хидаку и спешно снимает с себя и него майки. Хидака от его горячности начинает дрожать.
— Тебя нужно растягивать? — выдаёт Фушими, почти командным голосом, и Хидака отчаянно мотает головой в разные стороны.
— Хорошо, это хорошо, — как безумный шепчет Фушими, прытко забирается рукой Хидаке в белье и облегчённо стонет, накрывая его член ладонью.
Хидаку подбрасывает от сильного прикосновения, он не моргая смотрит, как жмурится от удовольствия Фушими, и от этого ведёт даже сильнее. От страстного, похотливого Фушими, который никогда и не показывал, что способен на подобное. Хидака тянется к его лицу, гладит по едва колючим щекам и тянет за дужки очки. Фушими в ответ недовольно сжимает его член. Хидака задыхается, откладывает очки, как ему кажется, подальше и крепко прижимает к себе Фушими. Жадно гладит руками по влажной спине, мнёт твёрдые горячие ягодицы и трётся пахом о пах в такт движениям Фушими.
Фушими вытаскивает ладонь из его трусов и цепляется за плечи. Слепо тычется в губы, перемежает нежные поцелуи с кусачими. Хидака рычит ему в рот, не в силах сдержаться, и поражается самому себе. Он никогда не был фанатом игривых лизаний, но с Фушими ему нравится. С Фушими хочется отдаваться так же, как и он сам.
Теперь он забирается под резинку белья, обхватывает оба члена рукой и ртом ловит глубокий удивлённый стон Фушими. Хидака двигает ладонью по длине, а Фушими теряет хватку, безвольно обнимает его за плечи и стонет не останавливаясь, Хидака гладит его по груди, почти царапает и тоже стонет на пике удовольствия. Фушими от души кусает его в шею, и Хидака, забывшись, кончает ему на живот.
— Твою мать, Хидака, — только и говорит Фушими, размазывая между пальцами его сперму. — Твою мать.
Хидака виновато улыбается и проводит ладонью по ещё твёрдому члену Фушими, пытаясь отдышаться. Фушими отталкивает его ладонь и сползает на спальник. Хидаке хочется оправдаться, но что он сможет сказать, кроме того, как хорошо ему было. Поэтому он просто стаскивает с себя последнюю одежду и становится на колени, постыдно открытый и доверчивый.
Фушими не заставляет себя долго ждать и мучиться угрызениями совести. Он прижимается членом между ягодиц, на пробу проталкивает два пальца в анус и раздвигает их внутри. Хидака знает, что готов, и только прогибается сильнее под удобным для Фушими углом.
Входит Фушими осторожно, придерживает Хидаку под животом и постепенно ввинчивается глубже и глубже. Член Фушими приятно растягивает, Хидака опирается лбом на скрещенные руки и подаётся навстречу Фушими. Тот вставляет до основания и замирает, явно пережидая нахлынувший приступ возбуждения. Хидака усмехается сам себе и покорно подставляется. Фушими наконец удаётся совладать с собой и он начинает неспешно толкаться, почти полностью выскальзывая из прохода.
Хидака плохо понимает, как Фушими ещё держится, когда настолько сильно пульсирует внутри. А тот, словно услышав его мысли, ускоряется, теряет ритм дыхания и помогает себе, натягивая Хидаку за бёдра на всю длину.
Фушими удивительно умел. Хидака чувствует, как его снова накрывает, и не знает, как отвлечься от приятно покалывающего тепла внутри. Фушими спасает его сам: остервенело вбивается пару раз и кончает ему на поясницу, помогая себе рукой на последних движениях. Хидака сыто улыбается и старательно забывает про свой полувставший член — в глубине души он просто надеется, что с утра удастся повторить.
Мысли его, конечно, Фушими неинтересны, он устало заваливается рядом и кладёт руку под голову. В палатке воцаряется тишина, но скорее сонливая, чем гнетущая. Хидака слушает, как выравнивается дыхание Фушими и поворачивается к нему. Глаза у того расслабленно прикрыты, грудь размеренно вздымается. Хидака не может отказать себе в соблазне закинуть руку на поджарый живот.
— Хидака, никаких объятий, — вяло бормочет Фушими.
— Ага, — соглашается Хидака и устраивается поудобнее.
— Жарко, — почти канючит Фушими.
— Это ничего, — улыбается Хидака, утыкается лицом в плечо Фушими и засыпает.
Сквозь дрёму он чувствует, как Фушими убирает ему взмокшую чёлку со лба.
@темы: команда: Hidaka Akira х Fushimi Saruhiko, задание: Миди, [ШВ-2014]
-
-
24.05.2014 в 11:04И нца соу хат!