Мы ближе, чем космос
Название: Смертный Бог
Автор: Служебный роман
Бета: Служебный роман
Пейринг: Мунаката Рейши/Фушими Сарухико, Адольф К. Вайсманн.
Размер: миди ( 2622 слова)
Жанр: драма, ангст, AU, ретейлинг
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Фушими и Мунаката - потомственные палачи Франции, принадлежащие к одной семье. Им приходит задание казнить очередного преступника.
Предупреждение: жестокость, смерть персонажа, насилие
Задание: Тема №1
В небе сгустились тучи, грянул гром и заморосил дождь. Фушими безучастно посмотрел в окно, пытаясь хоть как-то отвлечь себя от удивительно скучного разговора. Мунаката настаивал на его, Фушими, присутствии каждый раз, когда приходилось заниматься «деловой» частью их работы, что, конечно же, было большой честью и возвышало Фушими над остальными членами семьи, но также являлось не меньшей скукой. Неприлично это — зевать при высокопоставленных гостях, и Фушими пытался изо всех сил взбодрить себя; правда, стоя позади кресла Мунакаты и сложив за спиной руки, развлечь себя он мог разве что разглядыванием пейзажа за окном.Ярко сверкнула молния, расчертив небо белесыми линиями.
— Этот человек называет себя «Серебряный Король»! Рассказывает байки, что смог обнаружить божественный камень, который даровал ему силу и бессмертие. Что с помощью этой силы он сможет изменить целый мир и поведет его к Господу нашему богу, — Фушими с любопытством посмотрел на посетителя. Маленький, пухлый, в напудренном парике, он буквально подпрыгивал на своем стуле от возмущения, то и дело протирая круглое мясистое лицо платком. — Вы только оцените, насколько велик этот бред! Но даже у этого бреда находятся последователи и слушатели, которые внемлют его речам с открытыми ртами. Опасный сумасшедший! Вот кто он такой. Опасный сумасшедший, который возомнил себя Иисусом! Господин Мунаката, вы должны понять мое возмущение, ведь такая неслыханная наглость, такая дерзость, такое мерзкое вранье, это все подрывает авторитет короны! А если ему придет в голову, что он не просто «Серебряный Король», но и король всея Франции, то дальше что? Восстание? Переворот? Революция? Нет, я слишком люблю свою страну, чтобы желать ей подобной участи.
Все то время, что маленький человечек с высоким статусом произносил свою речь, Мунаката участливо кивал, показывая тем самым, что слушает и полностью согласен со своим собеседником.
— Правильно ли я понял, что этот человек именует себя посланником Божьим, смеет утверждать, что он бессмертен и имеет на своей стороне уже немало последователей, а также способен привлечь еще больше, и именно тем и опасен?
— Именно так! И ведь каков наглец, ничего и никого не боится. Мы посадили его в тюрьму, а он скалится.
Мунаката скептически хмыкнул на это замечание.
— У нас поводов для улыбок у него не останется, — Фушими отметил про себя, что на этих словах Мунакаты глаза у маленького человечка зажглись особым, нездоровым интересом, ноздри раздулись, жадно втягивая воздух. Еще один извращенец, который находит удивительное удовольствие в разговорах, касающихся пыток и казни. — Никто не бессмертен, Ваше Превосходительство, и этот фальшивый король тоже, уж поверьте, человек с такой профессией, как у меня, знает, о чем говорит. Но вы ведь хотите, чтобы наш самозванец шепнул мне кое-какую информацию перед собственной смертью, не так ли?
Маленький человечек оторопел и даже, как показалось Фушими, немного смутился.
— Этот камень. Если он действительно существует, а не есть плод его воспаленного разума, мы бы хотели, чтобы вы выяснили, где он его прячет. Стоит уничтожить этот камень в назидание остальным.
— Ну что ж, я вас понял, — Мунаката поднялся с кресла, и маленький человечек проделал тоже самое. — Будьте спокойны, моя семья сделает все для того, чтобы быть полезной вам и королю.
И они оба раскланялись друг другу в любезностях.
Когда дверь за посетителем закрылась, Фушими наконец смог расслабленно выдохнуть.
— До чего же неприятный тип, — пожаловался он, усаживаясь на стул, который пару минут назад занимал их гость.
— Не ворчи, — улыбнулся Мунаката. — Просто помни о том, что ты потомственный палач, а этот господин слишком много на себя берет. Я почти уверен, что рано или поздно, но мы отрубим и его голову.
Фушими передернуло.
— Воспринимать всех людей, как будущих подопечных? Не слишком ли циничная позиция?
Мунаката подошел к Фушими вплотную, и его пальцы вплелись в чужие волосы. Он чуть потянул пряди назад, заставляя Фушими запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.
— Возможно, ты прав. Но по крайней мере, когда ты увидишь, как их ведут на эшафот, то не будешь удивлен.
От грома на улице зазвенели стекла, Фушими вздрогнул не в силах отвести взгляд. Ночь обещала быть долгой.
***
Они прибыли на остров Сите на рассвете, пока улицы еще были пустынны, а редкие прохожие еще слишком сонны для того, чтобы рассмотреть важных господ. Явись они чуть позже, гневных и испуганных возгласов толпы избежать вряд ли бы удалось.
— Ангелы смерти! Ангелы смерти! — кричали обычно им вслед люди.
Дороги, по которым Мунаката и Фушими ступали, после них омывались особо суеверными жителями святой водой. Никто не решался подойти к ним, никто не подавал им руки. Все боялись палачей. Тем более Мунаката был самим «Господином Парижа», Фушими же считался его подмастерьем. В их семье, так или иначе, все были посланниками смерти и добросовестно исполняли волю короля и закона.
До Консьержери они добрались без приключений. Привратник поспешил открыть ворота и, раскланявшись, проводил их к пленнику.
— Ох, господа, вы не представляете, чему его только не подвергали, на нем живого места не осталось! — быстро тараторил мужчина, освещая дорогу факелом. — Я слышал, что этот человек назвал себя новым Королем и посягал на трон Франции! Скажите, его ждет жестокая казнь?
— Любое наказание справедливо, — уклончиво ответил Мунаката, сухо улыбнувшись провожатому.
Мужчина кивнул и замолк, до самого конца пути не проронив ни слова. Фушими отметил про себя, что не первый раз улыбка Мунакаты заставляет людей заткнуться.
— Адольф К. Вайсманн, я правильно понимаю?
Мунаката остановился напротив пленника. Он лежал за решеткой на соломенной подстилке в одной рубашке и без штанов. Тело его и правда представляло из себя сплошную рану. Фушими передернуло. За время своего «труда» он насмотрелся на то, как пытают и унижают в тюрьмах. Для того, чтобы заключенный заговорил, все методы хороши, но даже это было чересчур. Фушими не посмел отвести глаза от заключенного, сделай он это, и Мунаката тут же заметит. Наказание последует незамедлительно.
— Ты палач, ты каждый раз будешь видеть смерть и кровь, для тебя ничто не может быть за гранью нормы! — одна из его заповедей.
И Фушими был полностью с ней согласен.
— Да, господин, — услышали они совершенно тихий и измученный голос.
— Подними свою голову, Адольф, — потребовал Мунаката.
Очень медленно и аккуратно заключенный выполнил этот приказ. Вместо лица у него было кровавое месиво. Один глаз заплыл и посинел настолько, что, казалось, и вовсе отсутствовал, нос был отрезан, и вместо него зияла дыра, зубы выбиты. Фушими, широко раскрыв глаза, так и замер на месте, не смея отвернуться от этого уродства.
Мунаката присел, оказавшись к заключенному лицом к лицу.
— Ты знаешь, за что тебя казнят завтра, Адольф?
— За правду, — на изуродованном лице мелькнуло подобие улыбки.
Мунаката вздохнул и покачал головой.
— Правда не на твоей стороне. Единственный король в этой стране сидит в Версале. А ты, — Мунаката сделал пузу, — самозванец. Ты обвиняешься в измене и подрыве устоев французского дома, оскорблении помазанника Господня и будешь осужден как предатель. Ты приговорен к четвертованию, достаточно болезненная и ужасная кара. Я думаю, что даже твое бессмертие в этом случае не поможет.
На обычного обывателя подобная речь, тон и сам статус палача произвели бы сильное впечатление, но Адольф вместо того, чтобы испугаться, лишь рассмеялся. Не тем безумным истеричным смехом, который обычно присущ приговоренным к смерти. Он смеялся как человек, которому только что рассказали отличную шутку.
— Я слышал о тебе, «Господин Парижа». О тебе ходят страшные слухи. Словно ты в прошлом году казнил своего доброго друга. Интересно, как ты спишь ночами?
Мунаката никак не отреагировал на это замечание. Ни один мускул на его лице не дернулся.
— Он не мучился слишком долго, — голос тоже не дрожал. — И тебе я могу гарантировать быструю и безболезненную смерть, даже с таким видом казни. Я дам тебе снадобье, от которого ты скончаешься еще до того, как тебя привяжут к лошадям и пустят их в разные стороны. Если ты ответишь на мои вопросы, естественно.
— Ты меня не убьешь, Мунаката. Я бессмертен.
— Все люди смертны, просто к каждому нужен индивидуальный подход.
— Нет, — тихо произнес Адольф. — Ты просто не понимаешь о чем говоришь. Но когда я вернусь, я объясню тебе. Уверен, мы о многом поболтаем. Ты еще согласишься со мной, Мунаката. Знаешь, в тебе есть большой потенциал.
После Адольф глянул в сторону Фушими.
— Я поговорю с тобой. Наедине. Пусть твой друг выйдет.
Мунаката повернулся и кивнул Фушими.
— Подожди меня снаружи.
С крайней неохотой Фушими, развернувшись на каблуках, вышел из темницы.
***
Мунаката задерживался. Прошло уже два часа, а его беседа с заключенным все продолжалась и продолжалась. Фушими почувствовал, что начинает скучать. Общаться здесь ему было не с кем, да и он сам не стремился. Даже тюремная стража считала его проклятым.
Мунаката, когда еще Фушими был маленький, рассказывал ему о суевериях, что ходили в народе насчет их семьи. «Ангелы смерти», прикоснуться к ним считалось проклятьем. Сегодня ты пожал палачу руку, а завтра он казнил тебя на эшафоте. Только дурак хочет накликать на себя беду.
Но насколько общество его боится, Фушими понял гораздо позднее. И не сказать, что ему это не нравилось. Он с раннего детства тянулся к семейному ремеслу. Ловил возле дома мелких животных и птиц, препарировал их, с искренним любопытством разглядывая крошечные внутренности. Фушими во всем проявлял, пожалуй, излишнее рвение, за что не раз и не два Мунаката делал ему выговор.
— Когда казнишь кого-то, делай это быстро и милосердно! Ты палач самого короля Франции, а не мясник.
Мунаката всегда восхищал Фушими, но действовать по его заповедям было порой так сложно. Наказание за непослушание наступало немедленно. Но ни одна на свете телесная мука не могла сравниться с тем удовольствием, которое он, Фушими, получал от того, что убивал людей. Он единственный, кто мог делать это законно! Кому платили немалые деньги. Кого боялись и, так или иначе, уважали. К тому же Фушими знал, что Мунаката слишком привязан к нему. Более того, Мунаката, несмотря на всю свою холодность и чопорность, любит его. И не совсем братской любовью. В общем-то Фушими отвечал ему взаимностью.
Из ворот тюрьмы Мунаката вышел мрачнее тучи. Какому-нибудь обывателю перемена в его настроении и лице не была видна. Но Фушими явственно почувствовал: что-то не так.
— Пойдем, — коротко и четко распорядился Мунаката, седлая лошадь.
Фушими повиновался, последовав его примеру. Когда они проехали уже достаточно верст, а Консьержери осталась позади, Фушими отважился задать свой вопрос.
— Что-то не так?
Мунаката глубоко вздохнул и покачал головой.
— Все так. Завтра на рассвете преступник будет казнен. Палачом станешь ты. И еще, никаких поблажек и милосердия.
Фушими удивленно посмотрел на Мунакату, но тот больше за весь путь не произнес ни слова.
Уже дома, после ужина, Мунаката позвал Фушими в свой кабинет для того, чтобы обсудить детали предстоящей казни. Простая формальность. Фушими уже давно вошел в семейное дело и не нуждался в чужих наставлениях. Но как только дверь за ним захлопнулась, Мунаката с силой прижал его к себе. Так, что, казалось, ребра лопнут.
— Ты мне нужен, Фушими, — голос его звучал хрипло, устало, нервно.
Сколько же он сдерживал напряжение, прежде чем дать волю собственным эмоциям. Так было не всегда. Только когда ему, Мунакате, приходилось казнить невиновных, но осужденных. И отказаться от этой работы не было никакой возможности. Или, например, обезглавить друга. Друга, с которым был близок, почти так же как с Фушими. Тогда Мунакату тоже трясло и не одни сутки. Фушими помнил, Фушими знал, но не то чтобы особо горевал по этой потере. Его связь с Мунакатой была неправильной и греховной, но точно так же, как и от своей работы, Фушими получал от нее удовольствие и ни за что на свете не согласился бы от нее отказаться.
— Мой господин, — тихо произнес он. — Я и так ваш. Совершенно и полностью.
В конечном итоге, кому какая разница, что творится в их доме за закрытыми дверьми? Завтра сложный день, им обоим надо расслабиться. И когда Мунаката поцеловал его, Фушими испытал ни с чем не сравнимое возбуждение, думая о том, что отомстит Адольфу К. Вайсманну, вина которого в таком состоянии Мунакаты была очевидна. Адольф будет максимально сильно страдать.
***
День выдался солнечным и даже жарким. Гревскую площадь уже начали заполнять люди. Сегодняшнее зрелище обещалось быть красочным и кровожадным. В толпе зевак даже делали ставки, как долго промучается «Фальшивый король» от боли, прежде чем умрет.
Фушими лично проверил весь инвентарь и лошадей. Огрехов быть не должно. Четвертование было крайне редким видом смертной казни. Виновного привяжут к лошадям и пустят их в разные стороны, отрывая таким образом ему руки и ноги. После этого туловище бросят в огонь, а пепел развеют по ветру.
Адольфа привезли под радостные вопли толпы и улюлюканье. Отовсюду летели ругательства и оскорбления. Это был тот самый звездный час, когда ненависть, что в другие дни причиталась палачу, внезапно превращалась во вселенскую любовь.
— Убей его!
— Давай, Ангел смерти! Пусть они разорвут его на куски!
— Убей!
— Убей!
— Убей!
Фушими, сложив руки за спиной, встал чуть в стороне, слушая, пока осужденному зачитывали приговор. Адольф выглядел еще хуже, чем вчера, пошатывался из стороны в сторону, но все равно, как показалось Фушими, продолжал улыбаться. Он продолжал улыбаться даже в таком состоянии, еле живой, приговоренный к жестокой смерти. И когда их взгляды пересеклись, в голове Фушими возникла четкая мысль: этот человек действительно знает, что не умрет сегодня. Несмотря ни на что. Злость, самая настоящая злость, окутала все его существо. Фушими повернулся в сторону Мунакаты, ища у него поддержки хотя бы в простом жесте, но тот не смотрел на него. Все внимание Мунакаты отобрал осужденный.
Когда приговор был зачитан, Адольфа раздели догола, явив присутствующим ужасные раны на теле. Но судя по всему, это его не особо смущало. Он оставался абсолютно спокоен. И когда Фушими затягивал на его запястьях и лодыжках веревки. И когда в полный рост, выпрямившись посмотрел на Адольфа сверху вниз. Фушими надеялся, что все его презрение, вся ненависть, которую он испытывает к этому человеку, сейчас очевидны.
— Мы еще встретимся, Фушими, — произнес Адольф, и Фушими, поморщившись, дал отмашку.
Лошади рванули в разные стороны. Послышался громкий треск. И Адольф закричал. Нет, люди так не орут. Сложно представить, какую боль он испытал, когда его руки и ноги вышли из суставов, но не оторвались от тела. Фушими попятился, почти впав в ступор, но потом быстро опомнился и крикнул наездникам, и те остановились. Рядом, как из-под земли возник Мунаката. Он в одно мгновение осмотрел корчащегося от боли Адольфа. Изо рта у него шла пена, он закатывал глаза и извивался. Мунаката выпрямился.
— Фушими, — он достал из-под плаща длинный охотничий нож. — Ему следует подрезать сухожилия.
Первый раз за всю жизнь руки у Фушими дрожали. Он склонился над несчастным. Сейчас любое действие станет невероятно болезненным для Адольфа. Но прежде чем он успел сделать надрез, Адольф почти прохрипел.
— Я останусь жив! Я вернусь и приду за вами. Мунаката, твой друг, твой брат, твой любовник, он пойдет вслед за мной. Вслед за мной и его другом. Он такой же, как и я. Он тоже Король. Скажи, когда он станет королем, насколько легко тебе будет его казнить?
Все мысли о милосердии мигом покинули голову Фушими. Он с особой ненавистью и жестокостью воткнул нож в Адольфа. Он закричал, даже сильнее, чем до этого. До хрипоты срывая голос. И на этот раз, когда Фушими приказал всадникам скакать, все получилось.
Казнь длилась около четырех часов. Толпа ликовала, но многие и не выдерживали зрелища. Адольф умирал долго, страшно, словно Бог и правда не хотел отпускать его с этой земли, даже без рук и ног. Но все-таки скончался.
— Все мы смертны, — тихо сказал Мунаката, кладя руку на плечо Фушими.
Он вздрогнул и обернулся.
— Как думаете, какой шанс у него вернуться?
— Ну, — Мунаката посмотрел в сторону большого костра, в котором должны быть сожжены останки. — Разве что он феникс и умеет возрождаться из пепла.
Фушими крепко стиснул вторую ладонь Мунакаты в своей.
— Наверное, если он и правду вернется, мне придется убить вас? Я не смогу. Вы единственный человек, которого я не смогу убить.
— Просто помни о том, что ты потомственный палач. И не удивляйся, когда увидишь меня на эшафоте.
@темы: задание: Спецквест, [ШВ-2015], команда: Munakata Reisi x Fushimi Saruhiko
-
-
23.05.2015 в 13:26-
-
28.05.2015 в 12:16-
-
29.02.2024 в 10:17Посетите также мою страничку
nvspwiki.hnue.edu.vn/index.php?title=Double_You... открытие счета в иностранном банке резидентами
33490-+